Приезжаю в главный корпус с документами в аспирантуру. Ага, ну я ж лось, дотянула до последнего дня. Прибегаю в отдел аспирантуры, вся в мыле, понимаю, что забыла фотографии. Тихо матерюсь про себя, вылетаю из здания, бегу к стоящей невдалеке почте. Слава Мерлину, рядом нашлось быстрое фото. В общем, вернулась я полностью отфотографированная, хоть в школу фотомоделей, хоть куда.
Подала документы, попросилась в общагу на время экзаменов. Ну, добрая тетенька из отдела аспирантуры начертала высочайшую подпись и отправила меня за подтверждением к нашему проректору по работе со студентами.
Вот тут-то я поняла, танец бешеных мартышек в нашем универе нескончаем. К проректору была очередь. Даже не просто очередь, а ОЧЕРЕДЬ. Я покосилась на нее, помахала руками, побродила вокруг. Очередь исчезать не желала. Я на всякий случай заняла место и ушла к Ире и Льву на чай. Меня накормили шоколадкой, бутербродом и чаем. Мы со Львом помечтали о том, как будем важно ходить преподавать свои лекции, спорить из-за аудиторий, я поведала ему об опасностях, подстерегающих преподавателя мужского пола на нашем факультете. В общем, за приятной беседой прошло больше часа, и я решила спуститься разведать обстановку. Спустилась, разведала, обстановка осталась прежней. Очередь не уменьшилась. Как мне сообщили, проректор сидит в кабинете и грозно на всех рычит, говоря, что он занят. Наверно, рык тренирует.
Время неумолимо близилось к пяти, я заскучала, но тут... о чудо! мимо меня пробежала Соська! Мы радостно пообнимались, поболтали, вспомнили молодость, годы учебы. В пол-шестого очередь не сдвинулась и на одного человека, и мы решили пойти в столовую символически отметить встречу и выпить за упокой проректора.
В шесть я заглянула в коридор, откуда грустными рядами уходила очередь, так и не попавшая к проректору.
День второй.
Я приехала к двум. Передо мной оказалось всего три человека. "Весьма странно", - подумала я, честно занимая свое место. Проректора на месте не оказалось - он пил кофе с ректором.
Ждали мы его долго, около часа. Никогда не думала, что так много времени уходит на распитие чашки кофе. Вот на что другое....
Наконец произошло явление христа народу. Он пришел. Нас оперативно стали выслушивать и не менее оперативно посылать нафиг.
Я захожу, объясняю, что у меня. Мол, поступаю в аспирантуру, бумага из отдела подписана, ставьте уже роспись и я поеду в общагу.
Проректор мрачно смотрит на меня, морщится, в общем, мучается несказанно, текст речи своей наверно забыл.
Наконец он разродился.
- А в общаге мест нет. Может, вы из дома будете ездить?
- Я бы с радостью, - отвечаю, - да только я в Смоленской области живу, оттуда как-то не наездишься.
Проректор грустнеет.
- В общаге мест нет. А где вы сейчас живете?
- У брата ночую, - терпеливо отвечаю я, памятуя, что с бешеными мартышками надо общаться ласково и нежно.
- Так и живите у брата, - светлеет лицом проректор.
- Не могу, - говорю я, - у него там еще два мальчика, его соседи, я не так воспитана, чтобы с мальчиками жить.
Проректор окидывает меня взглядом, в котором читается "Кто ж на тебя позарится, маленькая зараза".
Я обижаюсь и говорю.
- А Наталья Юрьевна (комендант), между прочим, для меня место в общаге придерживает.
Проректор грустнеет еще больше, берет лист и нехотя начинает подписывать. Я ликую.
Проректор:
- Почему вы этим в июне не занимались?
Я вхожу в ступор.
- Дык, - говорю, - я ж приходила, а вы сами сказали, чтоб аспиранты только в сентябре приходили насчет общаги. Я вас просила, а вы мое заявление убрали и сказали, что только в сентябре его рассмотрите.
Проректор куксится, отдает мне листочек и обиженно предлагает мне
Я удалилась и помчалась в общагу. Время поджимало, но я успела до шести. Комендант, как ни странно, слово сдержала, но потребовала от меня справки. В общем, делаю справки и заселяюсь в родную общагу.